Имя Сергея Говорухина - писателя, журналиста, кинорежиссера, участника военных операций  в Таджикистане, Афганистане, Чечне, Югославии, человека трагической судьбы  известно  в России. В 50  лет он скончался после тяжелого ранения,  многочисленных неудачных операций, которые его постоянно  ранее преследовали, наконец,  инсульта.

 Лика Кнубовец, автор публикации вспоминает о нем и  его маме – заслуженной артистке РТ, заслуженном деятеле искусств РТ и РФ, драматической актрисе  Юноне Каревой. Она  была тесно связана с этими людьми с  одиннадцатилетнего возраста. Лика  пианистка, окончила в Казани специальную музыкальную школу десятилетку  и консерваторию,  более двух лет как репатриировалась в Израиль. Ее наблюдения  носят глубоко личностный характер и, несомненно, могут представлять  интерес особенно для наших земляков.  

ЛИКА КНУБОВЕЦ

О ДОРОГОМ И БЛИЗКОМ 

     Птица билась в окно. Её тревожный стук прорывался сквозь ранее утро в ещё не пробудившееся сознание. И билась она так тщетно, так безутешно, будто минуты её сочтены. Утро в горах тихое.700 метров над уровнем моря. Ты словно оторван от суеты, звуков машин за окном, выбит из круговорота дней. Ещё никогда я не видела такой отчаянной птицы, которая битый час так бы стучала в окно.. . А через пару часов, за тысячи километров отсюда хоронят одного из талантливейших людей нашей эпохи, Сергея Говорухина. Среди вещей, привезённых с собой в Израиль, бережно хранятся письма и фотографии, связанные с этой семьёй.

         1990 год. Урок «театра», скорее был экспериментальным, чем входившим в обязательную программу школы при консерватории. Я хорошо помню тот первый урок, день и час, когда впервые увидела Юнону Ильиничну Кареву.

     Чёрная водолазка, бирюзовая шаль, накинутая на плечи, чёрная юбка в пол. Что такое судьба?  Её появление невозможно объяснить, но приход её ярко ощутим. Тогда я ещё и не могла знать, что именно меня заворожило: этот строгий образ или бархатный низкий тембр голоса, а может быть бирюзовые с поволокой глаза. Урок состоял из многочисленных упражнений на воображение и пластику тела. Мне было 11 лет,  и меня больше всего занимала её тревога в глазах, с которой она, то уходила в себя, то возвращалась к нам. Не заметить этого было так же невозможно, как и оторвать от неё глаз. Дождавшись окончания урока, совсем не робея, я подошла и призналась ей в том, чего уже не могла в себе удержать: Юнона Ильинична, я очень хочу быть похожей на вас.  Улыбнувшись, она проведёт меня рукой по моим волосам и произнесёт: " что ты, что ты..." Что ей казалось бы до меня? Но  помню, как тронуло её, что живу я в свои 11 лет вдали от родителей, в интернате для иногородних детей средней специальной музыкальной школы, при казанской государственной консерватории . С этого дня, она часто брала меня с собой и угощала тарелкой горячего супа. Я носила ей свои первые стихи, а она доставала рукописи своего сына, который к тому времени уже состоялся в литературе и активно печатался.

      Своим первым учителем на литературном поприще я считаю именно Сергея, на книгах которого я росла, к мнению которого всегда прислушивалась... Наши встречи случались уже не касательно уроков в школе. Я приходила к Юноне Ильиничне, мне давались ещё неопубликованные рукописи Сергея для прочтения и я была счастлива тем, что имела возможность находиться вместе Порой я просто шла рядом, сопровождая её по делам до конца улицы, и кажется только этим уже и жила. Моё восхищение и влюблённость так вероятно зашкаливали, что однажды, я сказала своей маме с грустью: как жаль, что я родилась не у Юноны Ильиничны. Но моя мама очень мудро отнеслась ко всему сказанному.

     Дом Юноны Каревой уютен и прост: скромная мебель, небольшой столик, расписанный под хохлому, который служил днём, как журнальный, а вечером - как стол для друзей, которых всегда и в любое время было много. Но особое место в квартире всегда занимает комната сына, который уже давно жил в Москве. Комната эта напоминала всегда некую святыню, чисто убранная, будто в любой момент её хозяин  появится на пороге. Скажи мне тогда, что через пару лет именно эта комната станет моим домом на время учёбы в консерватории, я бы упала в глубокий обморок. Только потом, спустя много лет, живя с  Юноной Ильиничной,  рука об руку рядом, я многое пойму про её вечную грусть и тревогу в глазах. Сын, это единственное, что всегда волновало её больше всего. Тоска по нему, волнение и частые звонки на протяжении всех этих лет.

Фотография Сергея на броне.

 Сергей Говорухин- 1-й ряд - слева 

 Сергей Станиславович Говорухин родился 1 сентября 1961 года в Харькове, в семье режиссёра Станислава Говорухина и актрисы Юноны Каревой. Детство и юность провёл в г. Казани. Приобрёл известность достаточно давно, когда через несколько лет после окончания сценарного факультета ВГИК приступил к съёмкам фильмов о современных войнах России. В качестве военного корреспондента участвовал в  20 боевых и трех спецоперациях. Во время командировки в Чечню в 1995 году получил ранение в ногу, приведшее к её ампутации.

   Удостоен нескольких боевых наград. Создал Региональную общественную организацию ветеранов-инвалидов межрегиональных конфликтов в Таджикистане и Чечне. Занимал пост председателя фонда ветеранов и инвалидов вооружённых конфликтов «Рокада». Член Союза писателей и Союза кинематографистов России. Автор сборников прозы «Мутный материк», «Никто, кроме нас...», « Со мной и без меня», «Прозрачные леса под Люксембургом». 

 Сергей Говорухин

  Отец и сын - Сергей и Станислав Говорухины

  "Серёжа прожил 50 лет и 50 дней, я не буду считать дни после инсульта, это был уже не Сережа… Его отношения с войной начались, когда ему было 14 лет. Он копил деньги и угощал ветеранов Великой Отечественной войны, ставил им военные песни. Когда началась война в Таджикистане, в 1994 году он полетел туда, соврав мне, что едет в Ялту. На войну он ездил практически до последнего… Человек он был и будет уникальный. Для меня он просто ушел на войну, и не вернулся. Я его все время жду ", - сказала  Юнона Карева, на вечере памяти Сергея.

     Мне хорошо известна  история, связанная с днём Победы, когда 14 летний Серёжа, на сбережённые деньги от школьных завтраков, накрывал в своём дворе столы для ветеранов Великой Отечественной войны, открывал нараспашку окна, ставил колонки на подоконник и включал  музыку военных лет.

     " Мне часто снится война,  рассказывал Сергей Говорухин. И те, кто был рядом. Живые и мёртвые. Но чем дальше отдаляются войны, через которые мне пришлось пройти, тем больше в снах я участвую в Великой Отечественной. И ещё я понимаю, как необходима им сегодня каждая ветка сирени, потому что завтра может не наступить".

     В одном из своих писем, Сергей написал мне: "Стать поэтом, можно лишь поднявшись до какого-то, я бы сказал, социального уровня. Надо научиться подмечать всё то, чего не увидит обыкновенный человеческий глаз. Подмечать везде: на улице, в фойе театра, дома. Подмечать и делать выводы". Когда сталкиваешься с творчеством Сергея, будь то книги или фильмы, подмечаешь, что столько сказать "между строк", мог только тонкой души человек, ранимый и неравнодушный. Однако какая-то часть современной молодежи неоднозначно воспринимало творчество Сергея. Так на одной из своих встреч, по случаю показа его фильмов    девушка из зала выкрикнула: "Почему я должна смотреть на всё, что вы  сейчас мне тут "впихиваете" ? Я не хочу этого знать, я хочу радоваться жизни ". 
  " После выхода фильма "Прокляты и забыты", вспоминал Сергей, нам говорили: эти ваши раскатанные гусеницами тела, убитые, раненые с оторванными ногами - безвкусица, дурная эстетика... Что ж, значит и все мы, искалеченные, убитые войной, кто физически, кто нравственно - тоже дурная эстетика".

  Фильмы Сергея Говорухина - "Сочинение на уходящую тему",   "Прокляты и забыты"   были отмечены престижными премиями и наградами. Как военный журналист, он был  отмечен боевыми наградами за мужество и доблесть, проявленные в горячих точках.

      Премьеру своего последнего фильма "Земля людей", Сергей переносил несколько раз и, по какому-то мистическому совпадению, сам назначил её почти, что на свои сороковины, собственноручно составив список людей, приглашённых на премьеру и последующий фуршет.

      "Когда я умру, - писал Сергей  Говорухин в "Сочинение на уходящую тему" -  поставьте над моей могилой обыкновенный, сваренный из нержавейки, обелиск, с красной жестяной звездочкой. Не из-за принадлежности к какой-либо политической партии, а лишь потому, что душа моя и мысли навсегда остались в той эпохе.  Я пережил свою эпоху на пятнадцать лет. Вероятно, буду жить и дальше. В бесконечном противоречии с окружающим миром, которого никогда не сумею постичь.  Раньше я не принимал эмиграции. Оборвать связь с родиной казалось мне невозможным. И вот я стал эмигрантом своей эпохи. Садом без земли. Ростком, занесенным на крышу небоскреба.  Я пустил корни и, задыхаясь, пробился через толщу синтетической кровли, а пробившись, понял, что стремление к жизни — еще не есть жизнь.  Нас тогда было много на этой крыше. Теперь почти никого.  Положите меня рядом с Гроссманом на Троекуровском кладбище — я буду разговаривать с ним оставшуюся вечность. Именно с ним мне необходимо поговорить. О мужестве и одиночестве писателя. О великом таинстве слова. О времени, стирающем слова". 

     Мне очень дороги Юнона Карева и Сергей Говорухин. Они незримо   вошли в мою жизнь навсегда, и я трепетно храню о них свои воспоминания.

      У каждого из нас есть своя Юнона Карева. Для кого-то Юнона Ильинична, для кого-то Юнона, для кого-то просто Юшенька.

Фотография Карева и Кнубовец. 

Юнона Карева и Лика Кнубовец