Исайя, 63-13

Советник премьер-министра Дов Вайсгласс вошел в приёмную и устремил тревожный взгляд на дежурного секретаря. В ответ тот покачал головой и смущённо отвел глаза. Пользуясь эксклюзивным правом входить к премьеру без предупреждения, Вайсгласс осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Шарон сидел за столом с закрытыми глаза-ми, обхватив руками свою большую голову.

- Разрешите?

- Да, Дов, входите.

- Как самочувствие? - машинально спросил Вайсгласс. К утренним головным болям премьер-министра он уже начинал привыкать.

- Голова раскалывается! - сказал Шарон. - Понимаешь, у меня было там хорошее обезболивающее средство, - он кивнул в сторону сейфа, - попросту говоря, бутылочка коньяка. Но Омри вчера её унёс. Говорит: "Папа, не губи своё здоровье". В принципе, он, конечно, прав, но ведь впереди насыщенный день. Как же я буду работать?

- Существует множество лекарств от мигрени. Стоить что-нибудь попробовать.

- Я уже все перепробовал. Видимо, от моей мигрени пока нет эффективных средств.

- Может быть проще устранить причину головных болей? Вы ведь знаете причину? - это был полувопрос-полуутверждение. Чтобы превратить свои слова в утверждение, Вайсгласс должен был преодолеть некий психологический барьер. Но сделать это он не решался. Перед ним сидел человек уникальной биографии, первое лицо государства, выдаю-щийся полководец.

- Может быть знаю, а может и нет, - уклончиво сказал Шарон. - Мне рассказывали, что даже плохая обувь может быть причиной утренней мигрени.

- Наверно, - улыбнулся Вайсгласс, - особенно, если с вечера лечь в постель, под одеяло, не разуваясь.

- Ну ладно, хватит об этом. Что там у нас сегодня? - Шарон перешёл на официальный тон.

- Через час заседание Малого Кабинета по вопросам безопасности. Затем приём русского посла с целью согласования предстоящего правительственного визита. После обеда встреча с лидером оппозиции. Он намерен потребовать активизации процесса одностороннего отделения от палестинцев. Взамен обещает поддержку в кнессете.

Шарон прервал его доклад поднятием руки.

- Вы говорите русский посол? А нельзя ли его пропустить первым?

- В принципе, можно, хотя это не так просто. Все заранее предупреждены. Но зачем?

- Видите ли, Дов, наша страна ещё очень молода. Я полагаю, в России накоплен значительно больший опыт по части борьбы с утренней мигренью. Вы со мной согласны?

- Пожалуй, - вяло согласился Вайсгласс.

- Вот и хорошо, - оживился Шарон. - Перестройте распорядок дня и, пожалуйста, пого-ворите с русским послом предварительно, обьясните ему существо наших, то есть моих проблем... Ну, в общем, вы понимаете. Может он что-нибудь посоветует.

Через два часа секретарь доложил о прибытии русского посла в сопровождении двух дипломатов.

- Пригласите посла сначала неофициально, без сопровождающих лиц, - попросил Шарон.

Вошел посол с непроницаемым лицом профессионального дипломата, несколько смяг-ченным подобием доброжелательной улыбки.

- Здравствуйте, господин премьер-министр!

- Здравствуйте, здравствуйте, господин Тарасов! - Родители Шарона были родом из Белоруссии и он немного говорил по русски. - Садитесь, пожалуйста. До начала протокольной встречи я хотел бы попросить совета. Господин Дов Вайсгласс говорил с вами об этом.

- Да, говорил, - на лице посла не дрогнул ни один мускул. - Как посол Российской Федерации, я вряд ли могу что-нибудь сделать. Но, как частное лицо, благодарю за доверие, и искренне хотел бы помочь. Я посоветовался с супругой и могу вам кое-что предложить. Вот.

Он расстегнул портфель и протянул Шарону поллитровую бутылку с явно не фабричной затычкой. Шарон взял её и стал рассматривать на свет содержимое. Она была заполнена мутной зеленоватой жидкостью с заметным донным осадком и какими-то плавающими ошмётками.

- Что это такое? Как это называется? Это продукт вашей фармацевтической индустрии?

- Нет, что вы, - улыбнулся посол, - это сугубо домашнее средство, но в России оно очень распространено. Называется огуречный рассол. К сожалению, я не смогу достаточно точно перевести это название на иврит.

- Минуточку, - сказал Шарон, - я запишу... И как им пользоваться? В виде примочек или компрессов?

- Это средство для принятия внутрь. Возьмите стакан, налейте и пейте на здоровье.

- Прямо сейчас?

- Почему бы и нет.

Шарон протянул трясущуюся руку к стакану, налил его до половины и, поглядывая на посла, слегка пригубил.

- До чего же приятный вкус. В Израиле не производят ничего подобного. Хотя в нем есть что-то очень знакомое. Можно принять всю эту дозу?

- Да, безусловно.

Шарон выпил и приложив руку к зоне пищевода несколько секунд вслушивался в свои внутренние ощущения. Лицо его просветлело и оживилось.

- Совершенно чудодейственное средство, - сказал он. - Господин Тарасов, большое вам спасибо! Теперь можно приступать к протоколу.

На последующем заседании Малого Кабинета премьер-министр выглядел таким энергичным и свежим, каким его давно не видели. После заседания он попросил министра Щаранского задержаться.

- Господин Щаранский, я хотел бы воспользоваться вашим знанием русского языка, с соблюдением некоторой конфиденциальности.

- Пожалуйста, я с готовностью.

- Переведите на иврит слова "огуречный рассол". И, вообще, что вы об этом знаете?

- Это что-то вроде экстракта из огурцов. В России очень любят соленые огурцы домашнего приготовления. А огуречный рассол - это побочный продукт. Его пьют на похмелье.

- Что вы сказали? Похмелье?

- Видите ли, - пояснил Щаранский, - это слово не имеет аналогов в иврите. Приблизительно его можно перевести, как посталкогольный синдром.

- И как широко он распространен?

- Я полагаю, не только в России, но и во всей северной Европе и даже в Штатах. Десятки миллионов людей.

- Но ведь этот огуречный экстракт является прекрасным средством против головной боли, - сказал Шарон с некоторым удивлением. - Неужели их фармацевты этого не знают? Неужели его не выпускают, скажем, в виде таблеток или капель?

- Насколько мне известно, не выпускают.

После ухода Щаранского Шарон погрузился в невесёлые размышления. Что будет, когда кончится чудодейственный русский эликсир. Не может же он каждый день встречаться с русским послом. В течение своей многотрудной жизни он умел находить выход из самых сложных ситуаций. Впрочем, кажется, выход был и сейчас. Он связался с дежурным.

- Пригласите, пожалуйста, президента фирмы "Тева". На какое время? Давайте сразу после встречи с Шимоном Пересом.

Затем пришел лидер оппозиции Шимон Перес. Он долго и монотонно говорил о необходимости поиска новых путей урегулирования палестино-израильского конфликта. Необходимо де незамедлительно приступить к одностороннему выходу из Газы и выселению оттуда всех еврейских поселенцев. Только так удастся избежать давления великих держав и разногласий с Соединенными Штатами. Целесообразно создать правительство национального единства. Шарон внимательно слушал, но давалось ему это не без усилий. Несколько раз он с трудом подавлял зевоту и все время поглядывал на часы, думая о предстоящей встрече с главой Тевы. Наконец Перес исчерпал свои аргументы и Шарон обещал подумать. Всреча была окончена.

Тева была крупнейшим фармацевтическом концерном Израиля. Его годовой оборот исчислялся миллиардами, а экспорт сотнями миллионов. Премьер-министр встал навстречу входящему руководителю Тевы, пожал ему руку и усадил напротив себя.

- Ваш концерн, - начал Шарон издалека, - относится к ключевым предприятиям нашей экономики. Поэтому сейчас, когда экономический кризис поразил ведущие страны Запада, нам важно знать, каково положение наших основных производителей.

Глава Тевы стал рассказывать о положении фирмы, оперируя цифрами. Несмотря на кризис, концерну удалось сохранить объём экспорта, хотя рост его несколько замедлился.

- По дипломатическим каналам мы получаем информацию, которая, на мой взгляд, может существенно способствовать росту вашего экспорта, - сказал Шарон.

- Я весь внимание, - напрягся президент Тевы.

- Слышали ли вы что-нибудь о посталькогольном синдроме?

- Кое-что слышал, - неуверенно сказал глава Тевы, - похоже на пост наркотическую ломку, болит голова, трясутся руки.

- Да, - подтвердил Шарон. - Но знаете ли вы, что этим страдают десятки миллионов людей в странах Европы и Америки. Страдают практически ежедневно. Многие из них прибегают к алкоголю, другие пьют различные домашние снадобья. И ни одна фармацевтическая фирма не предлагает им дешевый, безвредный и эффективный препарат. Ведь это огромный неосвоенный рынок с миллиардным оборотом.

- Это значит, что создать такой препарат или невозможно, или очень дорого и сложно.

- Вовсе нет, - энергично возразил Шарон, - такой препарат существует в готовом виде, но только в жидком состоянии. Вот он, - и он достал бутылку с огуречным рассолом. Нужно только превратить его в таблетки, удобные для транспортировки, продажи и использования. Так, чтобы потребитель мог растворить таблетку в стакане воды и выпить.

-- Очень интересно, - заметил президент Тевы, - но откуда известно о его лечебных свойствах?

- Господи, да я опробовал его на себе. У меня к вам просьба. Возьмите грамм сто пятдесят этой жидкости и попытайтесь в лаборатории определить её состав. А затем нужно налаживать выпуск. Вопросы есть?

- Да. Исследование, разработка и проверка нового препарата потребует значительных

ассигнований. В нашем бюджете на текущий год нет таких средств. Разве что в будущем году...

- Никакого будущего года, - жестко сказал Шарон. - Препарат должен поступить в продажу в этом году. Наш внешнеторговый баланс трещит по швам. Мы поможем вам с кредитами по линии Главного Ученого Министерства Торговли и Промышленности. Прошу оперативно информировать меня о ходе разработки.

- Нет, не случайно его прозвали бульдозером, - подумал президент Тевы и сказал: - Я сделаю всё возможное.

Через полтора месяца руководство Тевы докладывало премьер-министру, что исследованная жидкость содержит фентоламин, трифтазин и ряд эффективных нано добавок действительно способных нейтрализовать пост алкогольный синдром без каких - либо противопоказаний. Срочно разработанная технология предусматривала сублимацию свежих огурцов при температуре, исключающей термическое разложение ценных ингредиентов. Затем получали огуречный порошок, смешивали его с водой для экстракции растворимых компонентов, раствор фильтровали и выпаривали. После добавки определенного количества соли и экстракта лавровых листьев препарат был готов. Премьер-министр лично опробовал полученный продукт и дал ему высокую оценку.

Ещё через полгода все экономические обозреватели писали о стремительном прорыве израильской фармацевтической продукции на европейские и американские рынки. Израильские похмельные таблетки по своей популярности уступали разве что виагре. В одной только России израильский фармацевтический экспорт за полгода возрос на триста миллионов долларов. По этому поводу экономический обозреватель российской газеты "Коммерсант" писал: "История бурного роста израильского экспорта должна служить для нас показательным примером того успеха, который может быть достигнут в результате неукоснительной поддержки национального бизнеса правительством страны и, в первую очередь, его главой. Ариэль Шарон, заслуженно пользующийся уважением израильтян, как талантливый военачальник, утверждает новые стандарты управления и в гражданской области, превращая правительство в эффективное бюро по маркетингу национальной экономики".

Вскоре после этих событий два руководителя израильских правых партий, министр строительства Эфи Эйтам и министр транспорта Авигдор Либерман, вели следующий разговор.

Эйтам: Вы как считаете, господин Либерман, долго ли это может продолжаться?

Либерман: Что именно? Чем вы так возмущены?

Эйтам: А вы не догадываетесь? Я говорю о нашем премьер-министре. Он буквально спивается. Посмотрите на его лицо, на эти мешки под глазами, на трясущиеся руки. А ужасающий запах винного перегара. В конце концов, он ведь не только премьер-министр, он ещё и просто еврей. Чтобы еврейский руководитель так пил? Такого во всей нашей огромной истории не найдёшь днём с огнем.

Либерман: Не могу с вами согласиться. Такие случаи были. Вот, например, Александр Янай, древний иудейский царь. Пьянствовал, но вошел в историю как выдающийся полководец. Много сделал для защиты страны. Да и в новейшей истории такой пример найдётся.

Эйтам: Всё равно. Я не намерен с этим мириться. Я хочу поставить вопрос в парламентской комиссии по этике. И выступлю перед журналистами.

Либерман: Это, конечно, нанесет по премьер-министру сильнейший удар. Но я не советую вам этого делать. Пьёт то он пьёт, но ведь и пользу стране приносит. Смотрите, как он форсировал израильский экспорт, не хуже чем Суэцкий канал в войну Ссудного дня. Эта натура жаждет бурной деятельности. И вы ведь знаете, как настойчиво левые партии добиваются от него эвакуации еврейских поселенцев в рамках одностороннего размежевания. Вы уверенны, что Шарон не откликнулся бы на их предложения, не будь он так занят своим пост алкогольным синдромом?

Эйтам: Ему все равно это не удалось бы. Слишком уж сама идея непродуктивна.

Эйтам: Насчёт непродуктивности согласен. Одностороннее размежевание, как огуречный рассол. Приносит временное облегчение, но от алкоголизма не лечит. Но что касается

Шарона, вы явно недооцениваете его ум, тактическое мастерство и упорство. Если идея

размежевания им овладеет, одним размежеванием это не кончится.

Эйтам: Что вы имеете в виду?

Либерман: Я говорю о неизбежном расколе в Ликуде. После такого размежевания от национального лагеря может остатся одно пепелище.

Эйтам: Вы хотите сказать, пусть лучше пьянствует?

Либерман: Безусловно.